Я не знаю, к чему снятся странные сны,
И, наверно, уже не пойму.
Ты когда-то давно мне приснился во сне
И вот встретился мне наяву.
С первой встречи знакомым казалось лицо
И родным - твой смеющийся взгляд.
Ты пришел, как в легенде, из радужных снов,
Где мы встретились годы назад...
Что такое любовь? Это радостный дар
С одиночеством напополам.
Я узнала тебя на скрещеньи миров,
Но а ты-то меня не узнал...

Все лавры тем,
Кто пишет все как есть,
Когда нет стен
От сердца и до слова,
Которое, как радостная весть,
Заставит сотни душ проснуться снова.

Все лавры тем,
Кто побеждает страх.
Кто не стыдится
Плакать и ругаться.
Кто, побывав в трех тысячах мирах,
Вернулся в свой, чтоб в нем навек остаться...

Все лавры тем,
Кто смело рушит блоки
Тех стен, что кто-то ставит меж людьми.
Все лавры им! Они для нас пророки.
Несчастные-счастливые они!

Мы Боги. Каждый. Я и ты.
Мы сможем все, если поверим.
Но мы не видим красоты
И до сих пор живем, как звери.
Нам страшно поглядеть на свет
И оторваться от реалий.
А мы могли бы полететь
Лишь силой мысли, как мечтали.
Взгляни на Солнце - не ослепнешь,
Взлети - и ты не упадешь.
Ты Бог, создавший мир из света.
Когда-нибудь ты все поймешь.
Ты Дух, а тело - просто тело.
Ты Бог, а жизнь - твоя игра.
Взгляни на свет. Спокойно, смело.
Взгляни. Поверь. Давно пора.

Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!

Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!

Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!

Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.

Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.

Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно!

Ты скажи слезам своим "спасибо",
их не поспешая утереть.
Лучше плакать, но родиться – ибо
не родиться – это умереть.

Быть живым – пусть биту или гнуту, –
но в потёмках плазмы не пропасть,
как зеленохвостую минуту
С воза мироздания украсть.

Вхрупывайся в радость, как в редиску,
смейся, перехватявая нож.
Страшно то, что мог ты не родиться,
даже если страшно, что живёшь.

Кто родился – тот уже везучий.
Жизнь – очко с беззубою каргой.
Вытянутым быть – нахальный случай,
будто бы к семнадцати король.

В качке от черемушного чада,
пьяный от всего и ничего,
не могу очухаться от чуда,
чуда появленья своего.

В небесах не ожидая рая,
землю ты попрёком не обидь,
ибо не наступит жизнь вторая,
а могла и первая не быть.

Доверяй не тлению, а вспышкам.
Падай в молочай и ковыли
и, не уговаривая слишком,
нА спину вселенную вали.

В горе озорным не быть зазорно.
Даже на развалинах души,
грязный и разодранный, как Зорба,
празднуя позорище, пляши.

И спасибо самым чёрным кошкам,
на которых покосился ты,
и спасибо всем арбузным коркам,
на которых поскользнулся ты.

И спасибо самой сильной боли,
ибо что-то всё-таки дала,
и спасибо самой сирой доле,
ибо доля всё-таки была...

Очарованья ранние прекрасны.
Очарованья ранами опасны...
Но что с того – ведь мы над суетой
к познанью наивысшему причастны,
спасённые счастливой слепотой.

И мы, не опасаясь оступиться,
со зрячей точки зрения глупы,
проносим очарованные лица
среди разочарованной толпы.

От быта, от житейского расчёта,
от бледных скептиков и розовых проныр
нас тянет вдаль мерцающее что-то,
преображая отсветами мир.

Но неизбежность разочарований
даёт прозренье. Всё по сторонам
приобретает разом очертанья,
до этого неведомые нам.

Мир предстаёт не брезжа, не туманясь,
особенным ничем не осиян,
но чудится, что эта безобманность –
обман, а то, что было, – не обман.

Ведь не способность быть премудрым змием,
не опыта сомнительная честь,
а свойство очаровываться миром
нам открывает мир, какой он есть.

Вдруг некто с очарованным лицом
мелькнёт, спеша на дальнее мерцанье,
и вовсе нам не кажется слепцом –
самим себе мы кажемся слепцами...

Есть что-то в Ней, что красоты прекрасней,
Что говорит не с чувствами - с душой;
Есть что-то в Ней над сердцем самовластней
Земной Любви и прелести земной.

Как сладкое душе воспоминанье,
Как милый свет родной звезды твоей,
Какое-то влечет очарованье
К Её ногам и под защиту к Ней.

Когда ты с Ней, мечты твоей неясной
Неясною владычицей Она:
Не мыслишь ты - и только лишь прекрасной
Присутствием душа твоя полна.

Бредешь ли ты дорогою возвратной,
С Ней разлучась, в пустынный угол твой -
Ты полон весь мечтою необъятной,
Ты полон весь таинственной тоской...

Нет, обманула Вас молва -
По-прежнему дышу я Вами.
И надо мной свои права
Вы не утратили с годами.

Другим курил я фимиам,
Но Вас носил в святыне сердца;
Молился новым образам,
Но с беспокойством староверца...

Сей поцелуй, дарованный Тобой,
Преследует моё воображенье:
И в шуме дня и в тишине ночной
Я чувствую его напечатленье!
Случайным сном забудусь ли порой -
Мне снишься Ты, мне снится наслажденье!
Блаженствую, обманутый мечтой,
Но в тот же миг встречаю пробужденье, -
Обман исчез, один я, и со мной
Одна Любовь, одно изнеможенье...

Когда вода всемирного потопа
вернулась вновь в границы берегов,
из пены уходящего потока
на сушу тихо выбралась Любовь.
И растворилась в воздухе до срока,
а срока было – сорок сороков...

И чудаки – ещё такие есть –
вдыхают полной грудью эту смесь,
и ни наград не ждут, ни наказанья,
и, думая, что дышат просто так, –
они внезапно попадают в такт
такого же неровного дыханья.

Только чувству, словно кораблю,
долго оставаться на плаву,
прежде чем узнать, что "я люблю" –
то же, что "дышу" или "живу"!

И вдоволь будет странствий и скитаний:
Страна Любви – великая страна!
И с рыцарей своих – для испытаний –
Всё строже станет спрашивать она:
Потребует разлук и расстояний,
лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить,
они уже согласны заплатить
любой ценой – и жизнью бы рискнули, -
чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
волшебную невидимую нить,
которую меж ними протянули.

Свежий ветер избранных пьянил,
с ног сбивал, из мёртвых воскрешал,
потому что, если не любил –
значит, и не жил, и не дышал!

Но многих, захлебнувшихся любовью,
не докричишься – сколько не зови...
Им счёт ведут молва и пустословье,
но этот счёт замешен на крови...
А мы поставим свечи в изголовье
погибшим от невиданной любви...

Их голосам – всегда сливаться в такт,
и душам их дано бродить в цветах,
и вечностью дышать в одно дыханье,
и встретиться – со вздохом на устах –
на хрупких переправах и мостах,
на узких перекрёстках мирозданья...

Я поля Влюблённым постелю –
пусть поют во сне и наяву!
Я дышу, и значит – я Люблю!
Я Люблю, и значит – я живу!

В.Высоцкий

Тебе спасибо говорю за этот мир, не ставший мне пустыней....

:)

Не вымолишь обратно, нет, не надо.
Не выразишь в восторженных слезах
Прекрасного, потерянного Ада,
Чей огненный Эдем горит в твоих глазах.
Как звать тебя? Ты Cветом нареченный,
Полумерцанье в имени твоем.
Нет, не клянись, что любишь страшный, черный
И душный мир, пылающий огнем.
Не тьма небес - а звездный купол ночи.
Пожар в крови - не мука и не боль.
О поклянись, что больше не захочешь,
Придав распятью грешную любовь,
Любить кого-то страстней, безнадежней.
Поверь, я знала в тот Прекрасный Ад
Дорогу, веришь ли, что считана по звездам,
Но через лилии и райский сад,
Где, нет, не вечного покоя тишина,
А где соблазн, где яблоко и Ева,
Где, обнаженная, влюбленна и пьяна,
Она вкушала плод с раскатистого древа.
И сладкий сок струился ей на грудь -
Горячий, обжигающий нектар.
Она не пожалела бы ни чуть,
Приняв наш Ад в мучительнейший дар, но...
Не вымолишь обратно, нет, не надо.
Не воскресишь в восторженных слезах
Прекрасного, потерянного Ада...
Но плачь, но плачь, мой ангел, светлые глаза...

Фотоальбом обещаю увеличить в ближайшее время!:) Если Йода меня не убъет до этого))))

Чуток подредактировала главную страницу - ты не против?:)

Ссылку глянь!))